Долго думал, решил скинуть вам на обозрение творчество моего друга Izgul'а (Pv.Leshiy). Здесь представлены несколько отрывков из книги в жанре остросюжетной юмористической фанатстики. В ней в достаточном объёме будут представлены так же и его стихи, но это отдельная тема.
О книге: О герое вы прочтёте в первом отрывке, далее Волхв Прозванный Волков и плюс ко всему имеющей говорящее подсознание по имени Яго. Собственно он в один из моментов времени попадает в загадочный мир средневековья, созданый по идеалам различных "творцов": пояэтов, писателей, музыкантов и т.п. Один словом оснвоан на сильной и крепкой фантазии и четах.
Надеюсь вам понравится...

Скажу сразу, в тех местах, где я не так давно побывал мне не очень-то удивлялись, даже пытались пару раз сжечь, потомили в подземелье старинного замка, из которого ещё не выбирались, ну и ещё многие вещи не свойственные для нашего мира.
Здесь, меня зовут Алексеем, я студент педагогического института, учусь на третьем курсе, пишу стихи и ищу способ понять себя и других (кстати, именно с этого-то всё и началось). В Северной стране и Пограничье я гордо именуюсь – Волхв, прозванный Волком. Лаконично, в меру эпитетов и в тоже время звучит…
Итак, всё началось с того, что гулял с Вероникой, это моя сокурсница и девушка, очень симпатичная девушка с длинными до плеч, каштановыми волосами, необыкновенной красоты и глубины, глазами и доброй, любящей душой. Гуляли мы по аллее недалеко от института. Я был одет в кожаный чёрный длиннополый плащ, тёмный свитер с высоким воротником, джинсы «Стрейч» с кожаным поясом металлистов 80-х годов с двумя закаленными цепями разной длины на правом боку и высоких чёрных сапогах со шнуровкой, а она в трикотажном фиолетовом пальто, коротких сапожках и светлых джинсах выглядела просто обворожительно! Осенью быстро темнеет, а мы наслаждались этой темнотой и влажным воздухом. Не холодно, не жарко. Одним словом нам такая погода нравиться – влюблённые меня поймут.
Пожелтевшие листья клёнов разбросаны по асфальту, точёные тёмные стволы возвышаются над скамейками. Чуть дальше неподвижно стоят молодые берёзки. Приятное чувство измороси на лице и ветра в волосах. И густеющий туман в вышине, закрывающий вид на крыши многоэтажек…
Прошло где-то больше часа с момента окончания занятий и всё это время мы неспешно бродили с Викой, болтая на разные темы. По началу, мы говорили об учёбе, о том, что нужно будет сдавать, и каких трудов нам будут стоить зачёты, потом о том, что нам нравиться (оказывается у нас много общего), о планах на будущее, о поэзии... По своей натуре я человек лирического склада, часто строю планы на будущее и стараюсь их осуществлять. Вика же, помогает мне отбирать работы на все возможные поэтические конкурсы и последнее время довольно удачно, но это уже небольшое отступление.
Мы сели на деревянную скамейку под двумя клёнами. Прохлада досок немного успокаивала, и я окончательно расслабился в обществе Вики.
– Лёш, скажи, а всё-таки, почему ты пошёл именно сюда учиться? Скажи честно, я всё могу понять и принять. – Спросила Вика, заглянув мне в глаза.
– Милая, я уже давно говорил, что пришёл сюда из-за учёбы, а не из-за девушек. – Я улыбнулся. Честно уже стал всем доказывать, что мне интересна учёба, а не женское общество. Ха! Я вам не сказал? Вот теперь не удивляйтесь. Я вообще человек по жизни странный, в чём-то загадочный и…
– Нет, ну всё-таки… – Вика сложила руки и посмотрела на меня так словно, вот-вот расплачется, а я такой «добрый» Бармалей, не хочу сказать правду и занимаюсь только тем, что тайно охмуряю все возможных учениц ВУЗа… Но это не так.
– Учиться, учиться и ещё раз учиться, - Я взял её за плечи и притянул к себе. – Кроме тебя мне никто не нужен. Наверно, я просто хочу лучше понимать людей… Да и себя тоже.
Вика шмыгнула своим носиком и прижалась ко мне.
– Девочка моя. Никому тебя не отдам. Даже если для этого мне придётся перевернуть вверх дном целый мир.
Ох, язык твой – враг твой. Стоило мне это говорить. Наверно нет. Промолчал бы, и может быть, всё бы обошлось, но нет. Разве со мной может что-нибудь не произойти… Разве я не говорил, что временами притягиваю к себе всякие неприятности? Нет? Значит время пришло.
По аллее в нашу сторону шли несколько ребят. На первый взгляд им было лет по шестнадцать (Почему я так решил, всё просто: гормоны всё ещё играют, организм испытывает стресс по поводу нехватки… «женского внимания», а с возрастом человек становится в этом плане более спокоен – в семнадцать-восемнадцать всё это уже не так сильно проявляется), чем ближе они были к нам, тем больше я в этом убеждался. Ещё издали было понятно, что ребята подшофе и… они всё-таки шли к нам.
– Ребят, сигареткой не угостите? – Вперёд выдвинулся самый высокий и крепкий парень. Заводила.
– Не курим. – Отмахнулся я.
Они вот-вот тронулись дальше, но какой-то червячок точил изнутри, что что-то сейчас будет.
– Чё, усатый, правильный да? – Я так и знал, к нам подошёл ещё один мальчуган (по другому он и не выглядел) и встал передо мной. Руки в карманах спортивной куртки, а изо рта… жутчайший перегар! Парни остановились.
– Какие есть. – Я начал свирепеть. И ведь прекрасно понимая, что их раза в два больше, даже если брать в расчёт Вику. – Ребят, вы что не знаете, неписаное правило, что к парню с девушкой не лезть?
– Ты угрожжаишь? – Выпятил грудь мальчуган.
– С чего бы? Вас вон сколько, я один. – Глаза мягко заволакивало оранжевой дымкой и ничего хорошего это не сулило… я мысленно досчитал до десяти.
– Нет, Серж имел в виду, что ты конкретно попал. – В наш разговор влез первый, тот, что спрашивал сигарет.
– Так что давай-ка показывай чито у тебя в карманах. – Констатировал мальчуган, которого и назвали Сержом.
Поздно было, что-то говорить. Вся эта малолетняя кодла пошла на меня. Вика в недоумении сидела на скамейке, хлопая глазами – она ещё не в полной мере осознала, суть происходящего… Я встал и первым ударом в челюсть свалил бугая. Серж бросился вперёд, но я отошёл в сторону и он полетел в клён, стоящий за лавкой. Началась потасовка. Как себя вести в ситуации, когда ещё восемь человек начинают, бешено, тебя колотить я не знал. Меня хватило ещё на два удара, как вдруг мне прилетело. Били толи в нос, толи в челюсть, но факт в том, что сознание я потерял. На несколько секунд, но потерял.
Очнулся я от того, что услышал крик Вики. Баста! Сейчас будет мясо. Под рукой оказался компактный дрын, а в такой ситуации, что под рукой, то и в руке. Глаза заволокла ярость. Дикая ярость, цвета Оранж. Что было дальше - я не помню. По-видимому, я снова отключился.

Сон. Долгий, чёткий, цветной. Это редкость. Мне снилось, что мы с Викой глуляем Большому Каменному мосту. Вечер. Слева Кремль, под нами Москва-река. А вдалеке, переливается огнями мой родной город. Мы облокотились на перила моста. Я читал её стихи о любви и машины, гудящие за спиной, ничуть не мешали. Боже, как давно я хотел показать ей этот вид на город.
Всё тело обожгла ноющая боль – я проснулся. С добрым утром! А утро, как известно добрым не бывает…
Глаза открывать не хочется. Я начал по-немногу вспоминать, что вчера было, но головная больше сильно мешала. Мысли бегали отрывками и никак не хотели складываться во что-то логичное, до конца осмысленное: крик Вики. Я в бешеной ярости врываюсь в толпу молодых подонков. Дрын, который я подобрал, ломается лишь о вторую голову. Далее идут в ход кулаки и сапоги. Чья-то загребущая рука ухватила меня сзади за волосы. Я ударил вслепую с ноги и хватка ослабела. Я слышал, как что-то просвистело над ухом, а после обожгло щёку. Резкая боль в затылке. А после ночь и тишина…
Я почувствовал как, теплая ладонь касается моей щеки.
– Вика-а-а! – Закричал я не своим голосом.
– Тише, тише. Я здесь. – Вика сидела рядом со мной на кровати, и я увидел, что у неё красные глаза.
– С тобой всё в порядке? Что вчера было? – Только и смог выдавить я.
– Всё хорошо. Тебе вчера сильно досталось. – Она смотрела на меня такими ласковыми глазами, что невольно захотелось её прижать к себе.
И мы молчали. Молчали минут двадцать. Она тихо плакала у меня на плече, я гладил её волосы, боясь произнести хоть одно слово. Да и зачем? Вика и так всё может понять, взглянув в глаза…
После мы перебрались на кухню. Головная боль уже отпустила. Вика пришла в себя и за готовкой завтрака рассказывала о произошедшем. Выяснилось, что у одного из этих юных дарований оказался нож, который пролетел в паре сантиметрах от моей шеи, но зацепил левую щёку, плюс ко всему меня здорово приложили по голове чем-то тяжёлым и если бы не подоспевший патруль милиции, меня возможно, в лучшем случае, сильно покалечили.
– Всё хорошо, что хорошо кончается. – Улыбнулся я.
– Это точно. Чай или кофе?
– Чай. Лучше крепкий и с лимоном… Угу, спасибо. Знаешь, – Меня потянуло на искренность. – Я ведь в серьёз перепугался за тебя, если бы они хоть что-нибудь…
– Я знаю, ты лучше поешь, а о прошлом забудем. – Вика села мне на колени, взяла со стола бутерброд и начала кормить. Я приобнял её за талию. Малость, но приятно. Однако в голове крутилась мысль о том, что о прошлом забывать не стоит. Не знаю к чему это, но кажется это важно…
После завтрака мы уютно устроились в гостиной на диване перед телевизором. Как обычно, ничего интересного там не было, поэтому я включил музыкальный канал. Там показывали какие-то из концертных записей Арии. Моя зеленоглазая ведьмочка просто обожает слушать их песни и как и я причисляет к классике тяжёлой рок-музыки… Вот заиграли первый аккорды «Улицы роз» и мы начали подпевать в такт песне.
Все проблемы отошли на второй план. Не было ничего, что могло нарушить нашу идиллию. Странно, но в такие моменты начинаешь понимать, чего стоит для тебя тот человек, который сейчас рядом, особенно, когда что-то страшное пронеслось в один короткий миг, за который ты даже не успел испугаться и лишь впоследствии, понимаешь, что легко отделался. И сейчас я задаюсь вопросом, а нужно ли кому-нибудь, чтобы его защищали? Если этот кто-нибудь – девушка, то конечно. А если просто, прохожий, к которому пристали в подворотне? Пожалуй, да… Безусловно, вы можете сказать, что в наше время бескорыстность не выгодна. Ну и чёрт с вами! Меня воспитывали иначе и какое-никакое чувство справедливости у меня есть…
Моя радость сопела, уютно устроившись у меня на плече… Я улыбнулся. Неужели эта дива предпочла меня всем остальным своим ухажёрам?.. Ну, во-первых ухажёр из меня самого никакой! Сыпать комплиментами не умею. Единственное, что могу сказать «Ты обворожительна» или «У тебя красивые глаза», на большее меня не хватает… Во-вторых, в отличии от своих конкурентов я не являюсь той горой мускулов, которую те старательно из себя делают. Нет, я немного всё-таки качаюсь, но не до такой же степени, когда глаза лезут из орбит, сам красный, как рак, и в следующий момент ты неудачно поднимаешь штангу с весёлым «скрипом ботинка» за спиной… Далее, единственные мои достижения в жизни – это стихи и учёба. Ну и ещё я – ролевик (кто не знает, ролевик – если вкратце – участник различных живых исторических постановок, толкиенист). Всё!.. Я аккуратно поцеловал её в макушку, но она-таки проснулась, как я не хотел нарушать эту идиллию.
– Милый. – Она обняла меня за шею и наши губы встретились на несколько секунд.
– Что, дорогая?
– Сколько я спала?
– Наверное, не больше получаса.
– Серьёзно? – Моя радость сделала удивлённо-недоверчивый взгляд. – А мне мне казалось, что дольше…
Она повернулась, что посмотреть на часы, стоящие на столике у дивана. Ох, что-то пошалить охота! И я начал её щекотать.
– Лёша-а! Хи-хи… Что ты делаешь, дурак?! Ох, ха-ха… Я сейчас упаду-у! Ну, хва.. ха-ха.. тит! Мне щекотно-о, ха-ха!
Вика схватила плюшевого медвежонка со спинки дивана и начала стучать им по мне. Не больно, но смешно. В перерывах между её смехом и хихиканьем, она обещала, что припомнит, мне это при любом удобном случае, а зная её характер, она так и сделает, причём именно, тогда когда даже не буду подозревать… Плюшевый мишка с размаху полетел мне в глаз. Я зажмурился и… Зачем я убрал руки? Вика в тот же момент перехватила инициативу и начала проделывать, тоже самое со мной…
Так мы веселились ещё минут десять. После чего моя любовь решила сходить поправить причёску и умыться прохладной водой, т.к. сейчас её каштановые волосы были растрёпаны и частично накручены на уши (Вспомнил, мультик про Карлсона, но Фрекенбок из неё более симпатичная, поэтому обошлись ушами), а лицо приобрело здоровый розовый оттенок с капельками пота на лбу. И она ушла причёсываться, грациозно и очаровательно. Всё-таки розовый халатик и весёлые тапочки-зайчики, того же цвета, ей идут так же как и строгий наряд девушки-металлистки – сногсшибательно!
Я подошёл к окну и прислонился лбом к прохладному стеклу, вглядываясь в полуденную даль города. По проспекту носили разномастные машины, птицы шерудили у палаток с выпечкой, резво отрывая куски булок у проголодавшихся зевак, чуть дальше на фоне серого неба стройно возвышались могоэтажки в окружении облетевших деревьев. Пейзажик не очень… Хочется чего-то большего. Солнца, например. Травы позеленее. Если не травы, так хотя бы снега…
– Что-то случилось? – В комнату впархнула Вика, грациозная, роскошная, и встала у косяка. На её прекрасно личике было выражение искренней любви и ласки.
– Нет, всё в порядке… Просто задумался.
Она подошла ко мне и уткнулась носом в плечо.
– Знаешь, мне ещё никогда не было так страшно.
– Знаю… Я… я тоже перепугался за тебя, когда…
– Всё, – Её пальцы легко закрыли мне рот. – давай просто помолчим.
Чуть позже было решено, что мне надо сходить в магазин за чем-нибудь съесным, т.к. время шло к обеду, а после нашего завтрака в холодильнике повесилась мышь… Да и ту мы по всей видимости оприходовали под бутерброды.
Я натянул плащ, одел сапоги, чмокнул Вику и вышел в подъезд. Нехорошее предчувствие точило меня изнутри. Я огляделся - тишина. Ничего, что могло дать повод для опасения. Бледно-зелёные стены, белый потолок, кафельный пол, бетонные ступеньки лестницы – ничего особенного. Я легко понёсся по ступенькам вниз и… каблук сапога соскользнул со ступеньки. Я со всего маху треснулся затылком… Всё тем же, всё так же, но в иной обстановке. Нет, мне на такие вещи всё-таки везёт!

Добавлено (13-03-2010, 19:44)
---------------------------------------------
...Итак, в этом мире у меня наконец-то появились сподвижник. Думаю в качестве слуги его можно оставить. Парень явно способный, но не настолько, чтоб не допускать ошибок.
Мы шли на север. Демир, поведал, что их клан сменил атамана. Нынешний же, держит их в ежовых рукавицах. Устраивает, частые набеги на обозы и деревни. И плюс ко всему требует налог с добычи так же со всего клана. Будь он один, его бы свергли на раз, но… этот вельможа, воровского типа, собрал вокруг себя довольно большой круг сподвижников, с которыми, естественно, делится. Честно говоря, мне показалось, что этот клан Синей розы, как они себя называли, владели почти всей округой и жили в спокойствии до поры до времени. Нет, грабить они грабили. Без убийств, тоже не обходилось, но они не кровожадные звери и жертв можно было пересчитать по пальцам (хотя на мой взгляд жертва – это жертва и ничего ты не с делаешь с запачканными кровью руками). Новый атаман, коего кличут Стирзом, оказался настолько кровожадной сволочью, что у меня невольно сжимались кулаки от рассказа Демира. Но… что я и он можем сделать против кодлы вооружённых разбойников? Правильно, ничего... Но это пока. Поэтому дойдя до ближайшей деревни, мы решили остановиться в ней на ночлег, а утром решать насущные проблемы…
Демир, подыскал подходящую харчевню, в которой можно было снять комнату и хорошенько поужинать. Ужин принести в наши скромные апартаменты, кои состояли из двух кроватей со шкурами вместо одеял, столиком и парой кресел. Довольно скромно, но большего позволить пока не позволяют финансы, так как я решил экономить. Хотя экономии особо, увы, не получалось.
Ужин состоял из сыра, хлеба, пары отбивных и кувшина вина. Честно говоря, к спиртному я отношусь отрицательно. Вообще не употребляю, но… кто меня спрашивает?! Выбора нет, поэтому пришлось поступиться с принципами… К полуночи я набрался в стельку, собственно как и незадачливый разбойник напротив меня, безбожно храпел в обнимку с остатками караваем. Яго исчез, а может просто молчал.
– Значит, этот ваш узурпатор, одним словом кровожадный подонок? – В мою нетрезвую голову приходили бредовые идеи, которые я выдавал вполне связанно и не заплетаясь.
– Хррр… Угуп… ф… – промямлил воришка. Извините, но вором или разбойником я его назвать не мог. Во-первых, он – неудачник. Во-вторых, нормальный бандитский элемент, не станет выдавать своих с потрохами, при этом заявляя, что они не такие уж и разбойники, как при нынешнем кровожадном узурпаторе и их надо бы пожалеть и помочь им… Благо не безвозмездно. Будь моя воля, я б их всех… Простите, отвлёкся. Но вид сопящего напротив собеседника вызывал некоторое раздаржение… Он меня бесил! Поэтому не долго думая я…
– А ну подъём, экспроприатор бесстыжий! – гаркнул я, резко вырвав из-под его пустой башки оставшийся каравай. Удар о стол получился глухой – значит, ошибся, не пустой…
– Мило-орд. – Выдавил он, мотнув короткой шевелюрой и округлив глаза.
– Молчать, стукачам слово не давали. – Ух… что-то не на шутку я завёлся. Видимо это на меня обстановка давит. Стресс, нервый, девушки рядом нет, как следствие недо… недостаток внимания и ласки... что-то я задумался. – Дать бы тебе по шее, а то мало о стол приложился. Что глаза пучишь? Сдал своих и спишь сном праведника? Челюсть подбери и не изображай из себя кита на суше!..
– Милорд, за что ж… это… вы меня так? – заныл парень, вытирая, навернувшиеся на глаза, слёзы. Мда… вспылил я, а что делать? – Что ж я не знаю законов? Да я своих ни разу не продавал! А вы… меня… в стукачи-и-и!
Думаю почти все были свидетелями женской истерики и те из вас, кто был, знают, как трудно бывает успокаивать ревущую навзрыд девушку. Но суть ясна – поцелуй, ласковые слова, пустопорожняя болтовня и она снова весёлая и общительная! Но… кто из вас успокаивал ревущего парня, а? Ох, беды наши тяжкие… Мне этого не доводилось делать. Поэтому я ухнулся в кресло и… закрыл уши. Ну довёл, ну вспылил… Каюсь! Зачем так себя доводить?.. Демир рыдал от вселенской обиды на… меня гада гадского. А он сам-то кто есть? Вор! Да при том неудачник! Достал уже… до печёнок. Всего день знаю, а уже довёл до бешенства… сколько можно ныть? Ты мужик или кто?!
Всё это время раздумий я сидел в кресле, наблюдая за воришкой. Сначала зажав уши, потом просто, подперев подбородок, смотрел как он стучится лбом о деревянный пол… Думаете у меня нет жалости? Увы, но я мягкосердечен порой. Пусть… в средневековье у всех таких индивидуумов лбы были крепкие. Ну набьёт шишку, девушки над ним похихикают в кулачёк, осознает, что калечить себя не стоит и всё. Может даже перевоспитается, человеком станет. В конце концов найдёт работу, женится, родит пару-тройку детей и… стоп! Не туда меня понесло. За всеми этими воплями, рыданиями, стонами и биениями головой, я не услышал стука в дверь. Прислушавшись, понял, что это именно стук и именно в дверь, встал с кресла и пошёл открывать.
На пороге стоял преклонного возраста мужичок в чёрной рясе с жиденькой бородкой, массивным крестом на шее, стрижкой под горшок и небольшой лысиной венчавшей всю эту композицию на макушке. Радом сложив руки на груди стоял лично сам хозяин таверны… К чему бы?
– Добрый вечер! Чем обязан, господа? – спросил я, улыбаясь в усы.
– Не такой уж и добрый, – буркнул лысоватый священник. Не понравился он мне.
– Понимаете ли в чём дело, – начал хозяин заведения, тон которым он начал разговор не предвещал ничего хорошего. – Достопочтимый отец Игнац жалуется, что вы нарушаете его молитву непотребными стонами, воплями и стуками… Я как человек бывал, конечно, видал многое и почти всегда в курсе того, чем заняты мои постояльцы, но проявите уважение и к другим.
– Вот, вот! Кто непотребствами занимается в неприкрытой форме, а кто замаливает грехи перед Богом за себя и таких как вы! – с ходу выпалил священнослужитель в рясе. В моей голове стали появляться нехорошие подозрения… да за кого они меня принимают тут вообще?!
– Приношу свои искренние извинения, – процедил я, всё ещё стараясь улыбаться, и зарыл дверь. По-видимому эта страна меня скоро достанет до печёнок и я подамся в сумасбродство, препарируя пиявок в старости… а о чём это я, собственно?
Пройдя всего два шага по направлению к Демиру, я вновь услышал стук в дверь, теперь более настойчиво заглушающий биение лбом моего новоиспечённого знакомого об пол. Дойдя до стола и развернувшись у него, я мимоходом прихватил графин с вводом, разом опорожнив его на воришку. Стучаться он перестал, но так и остался сидеть на коленях, прижавшись лбом к дубовым доскам. Я снова открыл.
– Хам, подлец, нахал, скотина! – обрушился на меня рясистый дедок, краснея от натуги. – Как ты смеешь, хлопать дверью перед Святой Инквизицией?! Смерд, быдло…
Я вздохнул… Вид инквизитора выпрыгивающего из рясы и брызжущего слюной не вызывал ничего кроме… сострадания. Не исключено, что сейчас прицепится к тому, что я выпил и попытается меня спалить на костре. Ну а про хозяина таверны и говорить нечего. Тот спокойно сложил волосатые руки на груди и уставшим взглядом смотрел то на меня, то на инквизитора, то на Демира, так и застывшего в своей причудливо не замысловатой позе. Представитель духовного слоя общества повёл носом… учуял-таки!
– Пьянь! Грязная свинья! Подзаборник! – вновь начал перечислять он, шумно втягивая воздух с каждым новым словом. После ещё нескольких оскорблений инквизитор… замолчал, и, развернувшись, направился к хозяину таверны. Вздохнув тот поплёлся вниз по лестнице. Рясистый снова повернулся в мою сторону. – Во славу, Бога нашего, будешь сожжён на рассвете!
Я спал с лица. Дверной косяк, что так успешно придерживал моё плечо, скрипнул и отправил меня в полёт вдоль стены. Ухватится за что-нибудь я не успел, поэтому сшиб столик, стоящий у той самой стены, и всё что на нём было, а именно пару бутылок с вином и какую-то старенькую вазу для цветов с давно засохшим букетом, более походящим на веник. Простите за детализацию, но данный момент чётко засел у меня в памяти из-за того, что меня щедро окатило тем самым вином, а в дверной проёме торчала радостная физиономия инквизитора.
– Велик Господь наш и велики деяния его! Лучше гореть будешь, колдун.
Колдун? Кто, я?! Не сказать бы, что мне такой расклад не приходил в голову, но я не особо люблю, когда мои нехорошие догадки подтверждаются. Ну, святоша, доберусь я до тебя…
– А вот и ещё один безбожник на костёр! – радостно хлопнул в ладоши инквизитор, увидев, как воришка, на секунду придя в себя, звучно всхрапнул и ухнулся на бок. Моё терпение лопнуло. – А-а-а! Стража, на помощь! Убиваю-у-ут!
Выхватив из разбитой вазы букет-веник, я втянул в комнату инквизитора и с нездоровым энтузиазмом начал гонять его вокруг Демира, кресел и другой немного численной мебели, охаживая засохшими цветами и желая запихнуть их ему куда-нибудь поглубже. Как бы грубо это не звучало – это так! И не подумайте, что я всегда такой, просто… довели до ручки! Да и к инквизиции у меня особое отношение, которое выработалось ещё на уроках истории в средней школе. Нет, ну как можно безжалостно сжегать ни в чём не повинных девушек? К тому же рыжих и зеленоглазых?! Ах, Вика, Вика… Ты же у меня тоже зеленоглазая. Да и цвет волос у тебя с отливом в рыжену. Перед глазами встала ужасная картинка сжигания моей девушки… и я с удвоенной силой и яростью колышматил святошу букетом. Однако, смею заметить, что, не смотря на свой уже зрелый возраст, инквизитор не уступал в резвости и довольно удачно для себя (а может и нет?) переворачивал мебель, усложняя мою задачу праведной мести за всех обречённых, как следствие, я больно ушиб коленку. И в тот момент, когда я в грациозном прыжке через Демира дотянулся-таки до рясистого старикана, в комнату вломились двое стражников. Меня повязали. Но пнуть свою жертву я успел, за что и получил латной варежкой удар поддых…
Средневековье. Как много в этом слове для сердца русского слилось? Да не много видать. Все сплошь деревянные по пояс. Обращаться не обучены с пленными не обучены… Хотя, это же провинция! Что с них возьмёшь? Нас бросили (подчёркиваю, бросили) на каменный пол со слабым намёком на подстилку из соломы. Если, конечно считать перегнившую труху в дальнем углу камеры соломой, то всё не так уж плохо… Всё омерзительно! Собственно, данная темница находилась где-то в подвалах ратуши. Извините, что забыл описать деревеньку. Вообще-то она довольно обширна и развита, имеется, как было сказано выше, ратуша, кузня, обширные конюшни и даже казармы. Но это всё патетика. Реальность ничуть не радовала… Демир храпел и будить парня я не собирался, пусть отоспится. А мне следовало о многом подумать… Я выбрал место в углу, где солома была более-менее похожа на солому (извиняюсь за натянутый каламбур) и закутался в свой плащ. Не смотря на то, что на улице был, по-видимому, конец лета, теплее от этого не было ни на толику. Не зря кто-то умный назвал эту страну «Северной». Как же всё глупо и банально… Я не верю! Ощущаю, но не верю. В мозгу сидит некто я сам по прозвищу «Яго» и вещает о том, что я сам виноват в том, что попал в этот мирок, поборол волка, почувствовав волю к жизни, его же пожалел и по этому поводу прочёл первый пришедший на ум стишок (стихом его я назвать не могу, скорее из-за собственной самокритики) собственного написания, коротко пообщался с волчицей, которая обещала мне дружбу лишь за то, что я пожалел матёрого… Уф… единственный здравомыслящий человек на моём пути здесь – это отец Филимон. Сразу чувствуется православный дух! Особо не расспрашивал, старался помочь и… помог. Накормил, оставил на ночлег, рассказал о Северной стране и пустил в путь-дорогу с Божьим благословением… По пути спорил с Яго, и, как итог, познакомился с незадачливым воришкой (разбойником?) Демиром. На проверку он оказался довольно способным в финансовом плане, но слишком ранимым… хотя здесь моя вина – накинулся на парня, а он только хотел помочь своим «собратьям по ремеслу». И вот теперь сижу на каменном полу, дожидаясь утра. Вот тогда-то меня и Демира, за одно, сожгут на костре… Хм… Господа хорошие, а вот тут-то ошибочка: дедок сам меня спровоцировал на конфликт!..

Добавлено (13-03-2010, 19:44)
---------------------------------------------
... – Протрезвел?
В голове знакомо зазвучал голос Яго. Явился, не запылился. Где всё время пропадал – неизвестно… А вообще он прав: алкоголь из головы уже выветрился.
– Скажи, помечу всё так бездарно? – я отчаялся, руки опускались. Вика, как я по тебе скучаю… Как же я устал. От всего нового так быстро устаёшь, словно младенец, познающий мир...
– Ну, милый мой, что бы ты хотел услышать? – ворчливо начал Яго. – Пойми, это всё нереально…
– Однако ощутимо, – ушибленное колено давало о себе знать, да и ощущения после бронированного кулака не ахти.
– Нереально в том смысле, что, как я уже говорил, мир этот выдуман и состоит из фантазий творческих людей.
– Ха, люди здесь хороши! – возмутился я, вспоминая всех здешних «доброхотов». – Не в бровь, а в глаз, Яго…
– Люди здесь вполне реальные, – наставительным тоном продолжил он. – Общество подстроилось под мирок, вот такими они и стали. Колдуны, волхвы, разбойники, короли, воины, паладины и прочая прослойка общества формировались на основе своего окружения. На первое место здесь выходит магия…
– Чёрная, белая, серая… – начал было перечислять я.
– Магия одна на всех! – оборвало моё второе я. – Скажем, так, – это слово. – Я задумался. Если всё обстоит именно так, как говорит Яго, то… – Что примолчался?
– Я… я не совсем понимаю, – мысли носились в голове со страшной скоростью, складывая всё в какую-то замысловатую картинку. – Если допустить, что стих, который я прочёл в лесу сработал, как заклинание… то почему какой-нибудь, заезжий трубадур… или, скажем, артист, набросав пару строк, не сделался бы «властелином» мира?
– Загнул же! Вот это точно банальщина. – В голове послышался звонкий смех моего «подсознания». – Давай посмотрим на это с другой точки зрения: ты стихи как пишешь?
– То есть, как? – удивился я.
– Ну, я имею в виду, в какие моменты ты их пишешь? По собственному желанию?
– Хм… скорее по возможности, – догадался я. – Когда пробовал писать на определённую тему по задумке, то получалось.. не читабельно.
– Во-от! Чувство, как будто бы чего-то не хватает?
– Оно самое…
Итак, если я правильно уловил суть высказывания «самого себя», то здесь действуют стихи написанные в минуты высшего озарения… дарованные музой, провидением. Можно назвать как угодно, но, по-видимому, это так. Я посмотрел в маленькое окошко с кованной решёткой – светает. Значит за нами скоро придут. Но на душе было абсолютно спокойно…
– Яго, как ты думаешь, я выберусь отсюда?
– А с чего ты взял, шо нет? – ответило моё я вопросом на вопрос.
– Ну… э… как бы… уф… – я не знал, что ответить, хотя это не аргумент!
– Итак, кто у нас тут приверженец фразы «будь, что будет»?
– Кто? Я, наверно… хотя почему «наверно»? Я! – вскочив с места, я почувствовал уверенность в собственной безопасности прямо таки возросла.
– Так, а теперь читани, что-нибудь подходящее!
– А… что?
Тут-то я и ушёл в ступор. На ум ничего не приходило, словно никаких стихов у меня и не было. Влип очкарик. Я ухнулся обратно на пригретое место. Эх, жизнь наша жестянка! Я должен прозибать в этой не гостеприимной стране и покорно ждать сожжения на костре «во славу Святой Инвкизиции!» Блеск! Бедная Вика, ты меня теперь не увидишь. Меня сожгут, а ты будешь считать, что меня похитили или вообще сочтёшь меня безвести пропавшим…
– А может и не сочтёт, будет жить весело и с другим.
По-видимому, последние слова я произнёс вслух. Всё больше убеждаюсь, что Яго – это часть меня. И при это самая язвительная и наглая. Язык так и чесался от лезущих на него ругательных и совсем не интеллигентных выражения. Но я сдержался, чего на самого себя обижаться? Лязгнул засов, и, в образовавшемся дверном проёме, появилась довольная физиономия инквизитора с фонарём в руке. Увидев меня, он ещё шире заулыбался.
– А-а, вот и ты колдун (как он меня опять назвал?), приготовился небось к встрече с Всевышним? – я попробовал улыбнуться, ведь «улыбка всех раздражает». – Хотя, чего там… тебе сразу к своему тёмного прародителю (ух, нет веника на тебя, старый пень!). Стра-ажа! Скорее, вяжите его!
– За что это?! – праведно вознегодовал я.
– Скорее, он меня хотел заколдовать! – продолжал ломать комедию инквизитор. В камеру вломились двое амбалов и начали меня вязать.
– Эй, братцы! Вы чего это? Можно и помягче, понежней… понежней, а не наоборот! И руки прочь от интимного! Всё понимаю: служба, женщин нет. Но меня вроде как жечь собираются…
В общем высказаться и самому покуражиться мне не дали. Мало того, что хватали, пардон, за филейные части, так ещё и по почкам надавали. Не-ет, вот теперь вы у меня не отвертитесь – я жить хочу! Меня не вели, а волокли на свет божий. Демир, так и не проснувшийся, всё так же мирно и беззастенчиво похрапывал на плече одного из стражников. А злорадствующий дедок в рясе, чуть ли не приплясывая, семенил позади нас, что-то бормоча о суде Божьем, гиене огненной, сковородке без масла и ещё о чём-то не столь важном…
На площади, куда нас тащили, собралось уйма народу: человек сто-двести. Все улюлюкали, плевались, зевали или просто жалели нас «бедняжек нечестивых». Однако, если не обращать внимания на всю эту толпу, то окруженье было весьма пасторальным: ярко светило утреннее солнце, веял свежий ветерок, в небе играли птички, изображая разнообразные фигуры высшего пилотажа, на крышах нежились коты и кошки, воробьи скакали у луж, то и дело бросающих солнечных зайчиков во все стороны. Красота, и от неё ещё сильнее хочется жить. Наконец меня поставили на ноги и дали возможность шествовать самому. Яго то и дело бормотал, что мы выпутаемся, и я ему верил. Может он и есть моё шестое чувство… Однако, я отвлёкся. Т.к. мне представилась возможность получше разглядеть место нашей казни, то вместо двух постаментов для жарки колдунов я, к своему удивлению, насчитал… три! К правому был привязан рыцарь! Нет, я мог бы ошибаться, но мою уверенность подкреплял не сам вид крепкого парня, ростом под два метра и стрижкой под горшок, а его доспехи, болтавшиеся на нём в несуразном беспорядке, отрывая взору хорошего качества кольчугу. Добавьте ко всему этому щит с гербом в виде чёрного и красного драконов сплетённых воедино немыслимым образом и внушительную булаву, лежащие у ног рыцаря, а если быть совсем точным – под ногами внизу у хвороста. Бродившие взад-вперёд у будущих костров люди в длинных тёмных балахонах, то и дело поглядывали на парня, вид которого выражал презрение и благородство одновременно. Задев нас они остановились, и, низко поклонившись, обратились к рясистому старикашке:
– Отец Игнац, рады приветствовать вас, – сказал, стоявший по центру, мужчина в рясе, видимо они, так же как и дедок, были из инквизиторской братии. – Вы как всегда, самолично разоблачили очередных злодеев и собираетесь очистить их души в святом огне?
– Истинно, брат. Вот этот в чёрных одеяниях, – высокомерно заявил он, – колдун, ещё не вошедший в силу на освящённой земле. А, как известно, Зло надо рубить на корню!
– О, вы так правы! – почтительно отозвалась вся инквизиторская братия. Но первый из их компашки, всё-таки обратился к престарелому борцу за чистоту общества. – Отец Игнац, а тот юноша храпящий на плече стражника…
– Это пособник колдуна, – вяло отмахнулся тот, и все притихли. Выдержав небольшую паузу и пробежавшись глазами по толпе жителей, он громогласно продолжил свой спектакль истиной веры и великого борца с нечестивостью. – Дети мои! В этот светлый день, – нас возвели помосты и начали привязывать к столбам, – мы придаём священному огню тела этих грешников, – запястья туго стянули верёвками, я обратил внимание, что Демир начал приходить в себя, – справа рыцарь, чьё имя я не хочу произносить по причине того, что он не дал свершиться Божьему суду над закоренелой ведьмой, сгубившей не один десяток невинных душ, – парень только отвернулся в другую сторону, всем видом показывая, что старый инквизитор и сам загубил столько же, а может и больше, невинных людей, – по центру – колдун, нагло появившийся в вашей деревне и едва не погубившего меня! – здесь инквизитор, почти сорвался на визг, подчёркивая слово «меня». – Ну а этот юноша… – старикашка поднял глаза к нему и молитвенно сложил сухие руки на груди, – он попал под власть тёмных сил и только пламя способно даровать ему бессмертие на небесах. Аминь.
Ни оваций, ни одобряющих криков не было. Деревенские жители притихли, словно бы их здесь и нет. Возможно, инквизитор уже всем настолько осточертел своими «очистительными» кострами, что его речи никого не подбадривали, а может и наоборот усыпляли. И в этом можно было убедиться: несколько деревенских ребятишек с палочками начали гонять по площади гусей, несколько взрослых их подхватили и косясь на инквизиторов уволокли подальше с глаз, а те что посмелей, вообще в наглую зевали, стоя в первых рядах. В общем, зрелищ в этот местечке в достатке, ну а хлеб – это наживное. Один из рясистых подошёл к нашему душегубцу и что-то шепнул ему на ухо. Тот не помялся, однако, повернувшись к нам, выдавил:
– Может у наших нечестивцев будут последние желания?
– Будут, – охотно согласился я.
– Правильно, малыш, тяни время! – одобряюще прокричал Яго у меня в голове, заставив меня улыбаться во все тридцать два зуба, так сказать.
– Мы вас слушаем, – отозвались инквизиторы, и, повернувшись к парню в доспехах, спросили. – Ваше последнее желание, сэр рыцарь?
– Благородный рыцарь, не станет унижаться и молить о пощаде, – его голос был тяжелый и низкий, достойный оперного певца. – Однако, могу ли я просить передать моему отцу, что я любил его, и что погиб спасая жизнь девушке… пуска и ведьме, ка